Торговец - Страница 70

«А у девочки есть школа, – решила я, наблюдая, как человека выгибает боль от ментальной атаки, но при этом он не издает ни звука, хотя, это ясно совершенно точно по перекошенному в гримасе лицу, очень хочет завопить от боли на весь лагерь. – А вот местные обалдуи с военнопленными обращаться явно не умеют, раз оставляют вражеских волшебниц в живых и даже без противомагических оков. Предложить им, что ли, свои услуги… предложить… хм…»

Мысль, зашедшая в мою голову, была дикой и соблазнительной, как призванный инкуб. Если какая-то светлая дешевка охомутала кандидата в императоры, то почему, спрашивается, его, судя по всему, ближайшего друга и соратника, а также основной источник заемной силы не может прибрать к рукам дроу? Правда, маскировка… в объятиях любовника она долго не протянет. Значит, придется ему полюбить меня такой, какая я есть. Нужно будет первое время сдерживать себя, чтобы не спугнуть и уверить, что бо́льшая часть слухов, ходящих о моем народе, не правда, а вымысел. Ну а потом привыкнет. И еще – он все-таки обычный человек, даже не маг, а значит, даже если я поклянусь самыми страшными клятвами на алтаре темных богов, всегда жаждущих заполучить себе душу клятвопреступницы, что не причиню ему вреда и никогда не нападу первой, то легко его переживу. А быть вдовой второго лица в государстве очень хочется. Вот, правда, занять это место может быть сложно. Конечно, глава гильдии убийц не может привести отряд бойцов, как аристократка эльфов, зато ее люди без особых проблем отворят ворота любого города и убедят большинство власть имущих в том, что новую власть лучше признать. Ну или заставят старых хозяев жизни отправиться в мир иной, можно даже от несчастных случаев, благо опытных специалистов хватает, а от кого приходит золото, которым оплачиваются их услуги, это им все равно.

Хрипы прервались, и я посмотрела на Олафа. Ого, а он, оказывается, не так прост, как я думала. Корчась от боли, мужчина все-таки смог достать откуда-то свое короткое стреляющее оружие, вот только воспользоваться им не сумел. Корни, вынырнувшие из земли, оплели его по рукам и ногам и распяли на земляном полу, обнажившемся после того, как человек сбил своими метаниями лежащий ранее в палатке ковер в одну большую кучу, на которой сейчас сидела ведьмочка и задумчиво попинывала бок своего пленника ногой, облаченной в пыльную, но все еще крепкую туфельку, покачивая в пальцах лезвие ритуального ножа. Видимо, никак не могла решить, с чего именно начать. Или с духом собиралась: люди, когда они в здравом рассудке, излишне мягкотелы и брезгливы. Даже подсказать захотелось… Но жажда власти взяла свое. Этот тип мне нужен по возможности целым и невредимым. Думаю, он хорошо заплатит за свою жизнь и свободу. К тому же, если удастся его в себя влюбить… Мечта, в которой исторгнувшее меня подземелье становится добычей армии, вооруженной столь разрушительным оружием, может стать явью. О, как приятно это чувство, Олаф, я тебя почти уже люблю!

Мужчина, не знающий о свалившемся на его голову великом счастье, судорожно сжимал зубы и готовился терпеть боль, так как ведьма склонилась над ним и уже примеривалась, в какое место живота лучше бы воткнуть клинок.

Убивать ее я не стала: незачем пугать будущего супруга, показывая ему свое настоящее лицо. Просто ударила по голове и накинула на шею обмякшего тела самозатягивающуюся петельку, свитую из кожи дракона. Колдовать с таким украшением сложно, но можно. Но не в том случае, когда связаны руки и заткнут рот. А на то, чтобы обезопасить подобным образом волшебницу, у меня ушло лишь несколько мгновений. Невидимость при этом, разумеется, слетела. Немного подумав, я сняла и иллюзию, делающую мою внешность похожей на человеческую. Пусть сразу начинает привыкать: первое впечатление – оно самое сильное. А каким оно будет у того, кого только что спасли от пыток и смерти? По-моему, сугубо положительным.

Олаф за происходящим следил с большим интересом и явным одобрением. Он даже открыл рот и попробовал что-то сказать, но до моих ушей не донеслось ни звука. Корни, удерживающие пленника на месте, исчезать тоже не спешили. Заклятие, наложенное потерявшей сознание ведьмой, все еще действовало. Пришлось его снимать.

– Ты кто? – спросил он сразу же, как обрел возможность говорить.

– Друг, – пожала я плечами, внимательно разглядывая распятого на полу мужчину и отмечая, что внутреннего протеста он не вызывает. Да уж, данный экземпляр оказался действительно достойным своего имени. Да и похож он немного на того знаменитого человеческого героя, который даже у нас умудрился отметиться… Про один из Домов в соседнем городе упорно ходят слухи, что правит им его дочь. И неплохо так правит – вывела клан из конца пятого десятка на третье место. Хотя иномирное происхождение напрочь отметает такую версию… Хм… или нет? Сходство-то явное. – Друг. И дроу. Как бы парадоксально это ни звучало. Инельда Ишер, изгнанная из Дома Hun'ett. Для тебя – можно просто Инельда. Вы плохо следите за своими пленниками, Олаф. Что было бы, если бы я не решила сегодня наведаться к вам в гости?

– Ничего хорошего, – признал человек и поерзал, стараясь принять более удобную позу. – Что ты делаешь?

– Распыляю один любопытный состав, – честно созналась я, борясь с тугой пробкой, которой закрывался пузырек, извлеченный из потайного кармашка моей одежды. – Его пары резко снижают у людей способность врать. Нельзя сказать, чтобы совсем… но говорить неправду им становится заметно сложнее.

– Понятно, – вздохнул Олаф и начал шевелиться, стараясь освободиться из оплетающих его корней. – Может, распутаешь?