Торговец - Страница 57

Строрм, сын Крорма. Гном-изгнанник

– Во имя молота и наковальни… – Гном, сидящий в небольшом помещении, освещаемом светом одной-единственной свечи, покачал головой и негромко вздохнул. – Эта схема слишком сложна для меня. Тут нужен опытнейший механик, а я ювелир, причем не из лучших… то есть был им раньше. Одно могу сказать точно: я не видел ничего похожего. Никогда. И никто из тех, с кем я говорил, не видел.

Его собеседник, такой же гном по имени Шалин, согласно покачал головой и, прихлебывая пиво, заметил:

– Могу сказать то же самое. Изготовивший эту… вещь… мастер был гением. Возможно, безумным, но болезнь разума не затмила его таланта. Ты заметил следы на том вытянутом ложе?

– Штамповка, – мрачно согласился с ним Строрм и, посмотрев на пиво, отодвинул его в сторону. – Невероятно сложная штамповка. И на других деталях тоже есть характерные следы. Я не могу даже вообразить себе, как это сделано. Сколько труда… сколько сложнейших станков было создано, чтобы дать жизнь этому изделию, а также его братьям и сестрам. Про начинку тех взрывающихся бочонков вообще молчу. Хотя бы просто потому, что не разбираюсь в алхимии.

– Невероятно сложная технология, – согласился с ним Шалин и вновь отхлебнул из кувшина. – Кстати, ты почему пиво не пьешь? Свеженькое! И холодное, брр! Только что с ледника.

– Зуб болит, – поморщился Строрм. – Не могу ничего холодного даже в рот взять.

– Так, может, к целителю?

– Не, само пройдет. Ты лучше скажи, кто это мог сделать? Я вспомнил несколько легенд, в которых говорится о громовом оружии, но ты и сам знаешь, под старинными балладами может таиться что угодно. От такового вот артефакта – и до громко матюгающегося на врагов хирда, являющегося лишь оружием в руке короля.

После этих слов Строрм со всей накопившейся злости ударил кулаком в так кстати подвернувшуюся стену, сбрасывая таким образом накопившееся раздражение от практически неразрешимой загадки. Хороводом бродившие в его голове мысли все никак не могли выстроиться в хоть какое-нибудь подобие порядка, и поэтому гному постоянно казалось, что он что-то пропустил. Какую-то мысль, очень важную… Жизненно важную мысль, мелькнувшую и сразу же исчезнувшую в хороводе расплывчатых образов. И в поиски этой мысли Строрм пустился со всей присущей гномам упертостью, секунда за секундой просеивая воспоминания и ощущения. И стоило только огоньку понимания забрезжить под сводами гномьего черепа, как размышления сына подгорного народа были прерваны, причем самым что ни на есть страшным способом.

Шалин хрипел и держался за горло, быстро синея. Его лицо исказилось от жуткой муки, и гном, откинувшись назад, упал с лавки, где, немного подергавшись, застыл. Пролитое из кружки пиво растеклось по столу и закапало на пол.

«Отрава! – мелькнула заполошная мысль в голове Строрма. – Сами по себе дети гор не умирают. Во всяком случае, пока не достигнут хотя бы лет трехсот. Но кто?! И зачем?!»

Со скрипом отворилась дверь, и в комнату вошло несколько монахов, чьих лиц под капюшоном видно не было, а руки сжимали обнаженные кинжалы. В то, что они оказались здесь случайно, не поверил бы и самый тупой гоблин.

– Мокрицы подкаменные!

Бывший ювелир, изгнанный своим народом за попытку обмануть клиента, подсунув ему фальшивые монеты, и обретший новый дом в людском храме, никогда дураком не был. Жадным – да. Эгоистичным – да. Жестоким – быть может. Но не глупым. Понять, что живым ему отсюда не выйти, он смог мгновенно. И придумать, как обмануть церковников, тоже. Многие большие здания имеют тайные ходы. Но далеко не в каждый из них сможет протиснуться человек, так как рукотворные подземелья имеют плохую тенденцию рушиться с течением времени. А вот гном сможет. Если, конечно, до него доберется. И именно поэтому Шалин вытребовал себе именно то помещение, где сейчас лежало его тело. Старый и почти полностью засыпанный лаз, выкопанный, наверное, еще во времена прихода демонов в этот мир, был здесь. Вел он, правда, к сожалению, совсем не наружу, а всего лишь в другое крыло здания монастыря, где несколько столетий назад располагались гостевые покои, а сейчас кладовая, но за неимением лучшего выбирать было не из чего.

– Живым не дамся! – во всю мощь своих совсем немалых легких орал Строрм, размахивая тяжеленной скамейкой с такой силой, что, подвернись под удар череп горного тролля, гиганту пришлось бы несладко, и отступая к стене.

Люди не спешили атаковать, прекрасно понимая, что долго такого темпа их противник держать не сможет и скоро выдохнется, после чего его можно будет прирезать без малейшей опасности для здоровья. Были бы у них арбалеты – и все было уже кончено, но их, в отличие от кинжалов, под одеждой не спрячешь.

– Сдохните! – запустил в самого нетерпеливого убийцу, вырвавшегося вперед на целых полшага, свое оружие гном и, прыгнув к стене, изо всех сил ударил кулаком по приметному кирпичу, покрытому обильным слоем трещин, в которых даже самый опытный глаз не сразу распознал бы рукотворные узоры.

Механизм, который покойный Шалин починил тайком и поддерживал в достойном состоянии, чтобы можно было регулярно навещать винные погреба, якобы оставаясь в своей келье, коротко лязгнул, и часть стены у пола, совсем небольшая, отъехала в сторону. Не дожидаясь, пока люди поймут, что их добыча ускользает, Строрм упал на четвереньки и спешно попытался проползти в образовавшийся лаз. Но уйти невредимым он не успел. В голень подземного жителя вонзился кинжал, и сразу несколько рук дернули его обратно. В том числе и за рукоятку всаженного в ногу оружия. Гном взвыл, чувствуя, как режут его плоть, но боль придала ему сил – и он рванулся вперед, упираясь руками в такие родные для него камни, штанина, за которую держались руки монахов, затрещала и лопнула, заставив преследователей повалиться на пол.